и гитара плывет…
Наш корреспондент Л. Опарфенов передает из «королевства Кривых Гитар» — с Зыканского фестиваля авторской песни
— Извините, вы когда песню допоете, вам гитарочка не нужна будет? Я поиграю…
Оборванный бородатый мужчина, по виду — откровенный бард, вышел из густого предрассветного тумана и обдал нас крепким запахом «Тайги». Я присмотрелся к нему повнимательнее — глаза жалобные, руки дрожат — явно по струнам соскучились. Сколько их бродит тут от костра к костру — не сосчитать… В городах таким людям плохо, в квартирах да офисах тесно и скучно, а петь в переходах не позволяет милиция. Вот и свозят бедных бродяг-бардов сюда грузовиками-бортовухами и оставляют на фестивале. Мол, тут им самое место!
И то верно — живут они здесь, плодятся, пишут песни да поют их у костров. Вон мимо пробежали еще два барда и одна бардиха с маленькими бардятами. Зыканский фестиваль (или, как говорят в народе — «Зыканка») пройдет, а пустых бутылок хватит менестрелям, чтобы безбедно перезимовать…
Нам не нужны ни ксероксы, ни факсы,
И сотовая связь нам ни к чему,
Ведь здесь, в лесу, не ходят даже баксы,
Здесь ходим мы — по жизни, по уму!
Пускай над нами менеджер смеется,
Пускай в лесу евроремонта нет!
Турист романтиком и в рынке остается
На много лет, на много лет, на много лет!
В нашей уютной трехместной палатке народу набилось человек пятьдесят. Слышится: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!..» С трудом выбираюсь из-под брезента на поляну. Здесь царит дух всеобщей любви и картошки с тушенкой. Скучает милиция — опять не взяли гитару.
Нет, конечно, случаются эксцессы и конфликты, без них нельзя. Вон, у самой воды утирают слезы молодые авторы, у которых барды-корифеи отобрали новые песни.
Крадут не только песни — воровство дров в этом году приобрело катастрофические масштабы. За прошлую ночь разобрали на костры святая святых —сцену! А пока в спешном порядке колотили новую, барды исполняли свои песни, стоя по горло в прохладной воде.
Но все это — мелочи, на которые настоящие фанаты авторской песни внимания не обращают!
— Что привело вас в лес? — спрашиваю я у человека, торопливо семенящего к ближайшим кустам. Ответа нет, да и нужен ли он? И так все понятно! Пиво и песни льются рекой. На месте слияния этой реки с Волгой и стоит на сваях знаменитая сцена Зыканского фестиваля, срубленная в виде гитары.
Весь берег, насколько хватает моих любопытных глаз, уставлен палатками — пьяному негде упасть. И это тоже Зыканка, вожделенная бардовская Мекка. Многие приезжают сюда с одними рюкзаками, а уезжают с другими. Уставших и спящих вдоль тропинок бардов в шутку называют «бардюрами». Однажды организаторы пытались установить на Зыканке сухой закон, но когда вместо 300.000 человек приехало 16, закон отменили.
Эх, дорого бы заплатил какой-нибудь Киркоров, чтобы попасть сюда. Сколько песенного материала! Это же не Турция — все песни на русском, тырь да пользуйся! А уж выступить на Зыканке — во сто крат престижнее, чем на каком-нибудь «Евровидении».
Однако, на сцену тут пускают не всех. Отбор исполнителей очень строгий: хочешь петь на Зыканке — предъяви бороду, предоставь рекомендации от двух старых авторов. Потом тебя погоняют по трудам Визбера, Окуджаняна и Португалича, и уж после, может быть, примут в барды и заставят платить бард-взносы секретарю бард-организации…
Везли сюда и Орбакайте, но она провалилась в болото, промочила ноги, рюкзак нести не могла, спички в лужу уронила, комарик ее укусил, — словом, отправили неженку обратно, к маме…
А вот легендарного барда Кукукина, спящего подле сцены в обнимку с неизменной гитарой, фестиваль встретил громовой овацией, которая, впрочем, не смогла разбудить старого глухого лесного менестреля.
Да, на Зыканке сразу определяешь, кто есть кто. Кто мужчина, кто — наоборот, женщина. Достаточно встать на берегу реки во время купания. С погодой, кстати, в этом году повезло. В прошлом году сцену снесло вниз по течению, и весь фестиваль неделю табором кочевал по берегу вслед за концертом.
Власти тоже не стоят в стороне от фестиваля. Самарский губернатор вышел на сцену под охраной семерых дюжих гитаристов и спел красивую песню о взаимоотношениях Центра и регионов, о проблемах местного самоуправления и доле налогов, отчисляемых в федеральный бюджет. Спел и удалился в свою трехэтажную палатку с балконом и бассейном вместе с победительницей конкурса «Мисс Солнышко лесное»…
«Да, не тот уже нынче фестиваль, совсем не тот…» — ностальгически вздыхает «старая бардия», глядя, как между кострами снуют официанты, одетые в туристскую униформу — бороды и штормовки — и разносят в рюкзаках снедь и напитки. Да и турист нынче пошел иной — на джипах да на линкольнах приезжают авторы-исполнители, чтобы спеть возле барбекью о комарах, тайге и мозолях, запивая текилой свежих лобстеров. Но чаще всего в песнях новых бардов поется о том, что их волнует сегодня — о высоких крышах и опасных «стрелках», о курсе бакса, об уютных саунах и верных тёлках…
Сколько уже зарекался ездить сюда Митяй Петяев, но и в этот раз мы видим, как поклонники достают его, связанного, матерящегося, из багажника автомобиля и волокут к сцене, угрожая предметом, похожим на гитару. И вот уже льется из усилителей негромкая петяевская лирика:
С добрым утром, любимая,
У меня ты одна.
Мылом волосы вымоя,
Ты стоишь у окна.
Ты оденься, любимая,
Отойди от окна.
Наша нежность галимая,
Всему миру видна…
Да, красиво петь не запретишь! Все-таки жив фестиваль-курилка! Жив и легендарный бард Кукукин, который в третьем часу ночи внезапно вышел на сцену с прической Элвиса Пресли! Публика обалдела. Никто не мог предположить, что этот огромный кок на кукукинской голове — не результат тщательной укладки, а следствие неудобного спанья головой в траве…
* * *
Эхе-хе, как быстро летит время. Фестиваль подходит к концу, но в памяти навсегда останутся лица друзей и символ закрытия Зыканки — гитара, надетая на чью-то голову…
Не плачь, мой друг, что мы с тобою расстаемся.
Ты не грусти, мой друг, прости и не грусти!
Когда-нибудь мы за тобой сюда вернемся,
А нынче, друг, нам тяжело тебя нести.
Ты не гляди на нас печальными глазами,
Придет весна, и мы вернемся в этот край!
И вновь пружинить будет мох под сапогами…
Ты лишь, дружище, далеко не уползай!..
Я достаю из рюкзака чей-то кошелек и бросаю его в реку, чтобы обязательно вернуться сюда через год…
Л. Опарфенов,
Зыканский фестиваль, 2001 г.