Александр БЕЗВОПРОСОВ
спец. корр. “Красной бурды”
ПИР ВО ВРЕМЯ РЕФОРМ
Попытка журналистского расследования
Начальник отдела по борьбе с особо крупными начальниками вызвал меня и
сказал: “Саша! Ты знаешь, что у депутата Юлия Гульфика есть дача?” Я,
конечно, этого не знал. Я и депутата-то такого не знаю. Да и
начальника, признаться, видел впервые. Но информация меня
заинтересовала…
Не секрет, что у нашей правящей верхушки слишком много разных льгот:
они могут бесплатно пользоваться общественным транспортом, бесплатно
выступать по телевизору, посещать курсы бухгалтеров, аттракционы в
Парке Культуры и Отдыха, — словом, бесплатно жить…
Не так давно в печать просочились сведения о закрытых курортах на
лаптеморском побережье, а также о существовании в квартире Президента
огромного туалета, уставленного унитазом и устланного линолеумом.
Ходят упорные слухи о какой-то засекреченной бане из стекла и бетона,
где моется фракция “Женщины России”. Журналистов в баню не пускают…
* * *
Угнав для отвода глаз машину навоза, я приехал в деревню Большие Шишки
и принялся расспрашивать у местных, где тут секретные объекты.
Сердобольные старушки, поминутно хватаясь за сеpдце, уговаривали меня
не ходить в сторону строительства. Причитали, что оттуда еще никто не
возвращался.
Издалека видно было зарево от огромного газового факела. Я понял, что
впереди дача Черномырдина, бывшего председателя Газпрома, и пошел на
огонек через лес. Сперва по лицу хлестали ветки, потом начали хлестать
сучья. Ерунда, думаю, только бы крапива не ужалила, это верная смерть.
Ну вот, наконец, я и на месте. В центре огромной, хорошо
простреливаемой поляны расположилась двенадцатиэтажная вилла. Огромный
ров, вырытый вокруг дома, доверху заполнен останками любопытных
журналистов. Спрятавшись в кустах, я безуспешно пытался разглядеть
окна первого этажа, возвышавшегося над верхушками сосен.
Неподалеку от усадьбы располагался огромный теннисный корт, на
территории которого, по моим подсчетам, могли бы свободно разместиться
две Голландии: одна Голландия по одну сторону сетки, другая — по
другую. А после первого сета они могли бы поменяться местами.
Чуть в стороне я заметил домик поменьше — всего из пяти-шести
этажей. Это была сторожка. Я постучал и попросил напиться. Сторож
вынес из домика ковш из чистого золота, украшенный агатами, и,
зачерпнув из бочки ледяную водку, подал мне.
— А чей, дедушка, домишко? — спросил я, прихлебывая из
симпатичного ковшичка.
Дед не спеша оглянулся, оглядел двенадцатиэтажку от конька до подвала.
(Я успел незаметно сунуть ковш в карман.) Обернувшись, он молвил:
— Это, милок, имение графьев Сосковцов. А что, нравится?..
Мы разговорились. Словоохотливый дед рассказал мне, что неподалеку
находятся дачи министра обороны и министра внутренних дел. Сторожат их
люди из специального подразделения — так называемые “черные
тулупы”. Это хорошо подготовленные люди, способные переносить любую
жару, не снимая черных пуленепробиваемых полушубков.
Частенько туда наезжают всевозможные “шишки”, чтобы поохотиться. Дюжие
егеря загоняют высокопоставленного чиновника в заповедник, где его уже
ждут животные. Начальнику только и остается, что стрелять в них из
ружья с близкого расстояния, кусаться и царапаться.
Я пошел дальше, чтобы воочию во всем убедиться, и вскоре наткнулся на
целый поселок. Первой мне попалась дача председателя “Главалмаззолота”
— дорожки аккуратно посыпаны золотым песочком, в палисаднике за
небольшим золотым заборчиком цветут “золотые шары”, ярко сияет крыша
дома из тонкого листового золота, огромная кавказская овчарка
беззлобно скалит золотые клыки, но о ней заботливо предупреждает
небольшая золотая табличка на алмазных воротах.
Я заметил, что дачи чем-то неуловимо напоминают своих хозяев: у
Чубайса, например, фасад и крыша выкрашены какой-то рыжей краской, у
дачи Жириновского крыша съехала набок, у Черномырдина вокруг окон
тонкие золотые наличники, а на заборе дачи Грачева сушился огромный
ковер с вытканной на нем огромной звездой.
Неожиданно путь мне преградил молоденький безусый генерал армии,
который неторопливо и обстоятельно попросил меня удалиться.
Не успел я как следует удалиться, как из кустов навстречу мне
выскочила рота солдат. Солдаты оказались очень общительными. Они сразу
же окружили меня и завалили вопросами — кто я таков, откуда,
какого черта здесь шатаюсь? Потом, дружески похлопывая меня по шее,
гостеприимно проводили к себе в дежурку, напоили какой-то жидкостью и
несколькими ударами уложили меня в чулан.
Больше я ничего не помню.