Владислав ЧЕХОМОВ
И я там был, компот с бромом пил…
Армейские истории
Огромный плакат в ротном туалете (примерно метр на два). Надпись : «Дергать с силой за ручку сливного бачка категорически воспрещается (последнее — красными заглавными буквами)». Я переписал столь содержательный текст в свой блокнот (чтоб потом дома похвастаться). Блокнот из тумбочки «случайно» (да явно настучал кто-то) попадает в руки командиру роты. В канцелярии в присутствии замполита мне доходчиво объясняют, что подобные записи подрывают авторитет армии, порочат её. Дескать, на моих записях базирует свои передачи радиостанция «Голос Америки». Я аж загордился сразу, но про себя. В заключение получаю выговор «за нарушение режима секретности». В том смысле, что часть режимная и нельзя было вести никаких рукописных дневников, а не в смысле «раскрыл военную тайну»…
Самое интересное — через два дня плакат из туалета убрали по приказанию командира роты.
Неписанный закон в роте: после команды «Отбой» в течение часа ни один молодой с койки не встаёт. К старослужащим, разумеется, это не относится.
Захожу после отбоя в умывальник чистить зубы и вдруг вижу там своего бойца Самарина по кличке Саманта, который что-то быстренько как енот-полоскун стирает. Делаю свирепую рожу и грозно спрашиваю:
— Так, воин, я не поэл, а ты здесь откуда?!
— Из города Петровска Горьковской области…
Молодой лейтенант, выпускник училища, в роте всего неделю, коммунист, спортсмен, все дела — сидит на табурете, обхватив руками голову. Прохожу мимо:
— Товарищ лейтенант, о чём задумались?
Тот поднимает глаза, взгляд возвышенно-мечтательный:
— Да вот, думаю, как взвод свой отличным сделать…
Лето 1986 года. На присягу в мой взвод к двадцати одному человеку из тридцати приехали родители. Продуктов привезли — море. Командир роты приказал всё сожрать за ночь. Это надо было видеть и слышать… До самого подъёма не прекращалось шуршание, жевание, чавканье, бульканье и т. д. Разбившись на команды по пять-шесть человек, солдаты мужественно старались слопать или хотя бы попробовать домашние гостинцы.
Я был дежурным по роте в ту ночь. Запомнилось, как один икающий уже воин тормошил другого на кровати: «Потапов! Э-э-э… Не спать! Давай, просыпайся… Пирожки остались и ещё яблоки».
Солдат из деревни сдаёт наизусть Устав караульной службы: «Часовому запрещается отдавать кому-либо естественные надобности…»
Во время пересменки в наряд по хоздвору заступили вместо молодых солдат сержанты. Главный принцип работы был один: «Чем меньше свинья жрёт, тем меньше она …». Через неделю свиньи научились вставать в загонах на задние лапы и орать. Еще через неделю уже не орали, а просто укоризненно смотрели. Правда, напрасно.
Когда первый курсантский наряд пришёл на хоздвор, одного солдатика свиньи покусали, у другого хряк ухитрился стянуть ремень и полчаса его жевал, а ещё у одного свиньи сожрали пилотку. Вспомнился Некрасов.
Командир роты майор Дорофеев преподает строевую подготовку:
— Данный прием выполняется с помощью рукой.
Он же. В колхозе на уборке картошки. Обед. Дорофеев подходит к солдатам, которые раздают хлеб:
— Раздавать всё очень экономно. Пусть лучше останется, чем хватит.
Солдат-писарь тушью красиво и старательно оформил настенную ведомость спортивных результатов взвода. Одна из граф: «Фамилия и инициальность».