Смешной как лань старик.
Как корова языком сказала.
Необходимый как пейджер.
Уставилась как Саша на сушку.
Смотрит как Рэй Чарльз на ноты.
Смотрит как Малевич на палитру.
Мелочный как амёба.
Хрипел как несмазанный репродуктор.
Красная армия под Москвой отбросила немцев как одеяло.
Улыбка блуждала по его лицу, как пьяная гусеница.
Жених был красив как новенький ЗИЛ-130.
Непредсказуемый как сырое молоко.
Скромная донельзя.
Распутная доможно.
Сухой, крепкий и узловатый, как мёртвый кавказский долгожитель.
Сиял как начищенный медный биткоин.
Внезапно, как трусы на голову.
Душа в титьки. («От страха у неё душа ушла в титьки, и это было заметно даже сквозь пальто».)
Смотрела застывшим как глазунья взглядом.
Один как перст в неприличном приветствии.
Бросился бежать, ломая рёбра на своем пути.
Неухоженный как мужская зона бикини.
Орёт как обрезанный.
Бесполезный как Конституция.
Простой как число тридцать семь.
«Валентинина ладонь ударилась о щёку Олега, как кувалда об оладушку. Зубы мелкими белыми метеорами полетели в заросли равнодушных ко всему анютиных глазок».
«Волосы у Аркадия висели как сопли, так что даже просто смотреть на них было противно. Парикмахершу стошнило». А. Куковякушкин. Стиляги.
«Она целовалась как французский бульдог: с хрипом, пуская обильные слюни и далеко вперёд высовывая свой горячий язык». В. Стрекотаев. Голеет парень одинокий.
Ты у меня одна, словно рука в штанах…
Стойкий как оловянный, твёрдый как деревянный и прозрачный как стеклянный солдатики.
Горячая как подмышка Жанны д’Арк.
Она была вся взмыленная как футбольный судья.
Орёт как будто его рожают.
Бессмысленная как инструкция на китайском русском языке.
Добрая, как бабушка Иисуса Христа.
У неё маникюр – пальчики оближешь!
Дрожал как исполнительный лист.
© 2019 «Красная бурда»
Рис. В. Балабаса