(Продолжение. Начало сильной любви здесь.)
— Не знаю, что это на меня нашло! — думала про себя Салли. — Возможно, на меня подействовала близость Говарда, может быть, громкая кричащая музыка, а может и шесть бокалов шампанского, выпитые за какие-то десять минут…
Салли спустилась с дерева и вернулась в дом.
Да, Салли уже отвыкла от подобных вечеринок.
После свадьбы сестры, на которой Салли неудачно прыгнула за букетом флер-д-оранжа и сломала себе ключицу, она целых три дня не ходила ни на какие праздники, и ей казалось, что она целую вечность будет прозябать в своем огромном доме на берегу Лазурного океана в ожидании вечно занятого Говарда.
Оказавшись сегодня на губернаторском приеме, Салли в первый момент, как обычно, была ослеплена блеском и великолепием этой насквозь, как она знала, прогнившей верхушки общества. Но сейчас, глядя на “неприступных” дам, на счету каждой из которых были десятки флиртов, рандеву, адюльтеров и простых измен своим похотливым рогоносным мужьям, девушка испытала такое глубокое отвращение, что ее начало мутить, и она направилась в дамскую комнату.
Засунув два очаровательных тонких пальчика в умело накрашенный рот, Салли наконец успокоилась и почувствовала, что ей становится неизмеримо легче.
“Господи! Как меня тошнит от всего этого, — подумала прелестная девушка, глядя на себя в зеркало. — Подумать только: весь этот ужас я должна терпеть из-за Говарда и бесплатного шампанского!”
И, поправив косметику, Салли покинула дамскую комнату, как она думала, навсегда…
* * * *
Салли сломала ногу совершенно случайно. Поздно ночью, вернувшись домой с вечеринки у губернатора в честь дня Всех Своих, она машинально легла на кровать и неожиданно для себя заснула. Утром спящая девушка проснулась немного раньше обычного. Ей нестерпимо хотелось пить, и Салли решительно направилась в душ. Там, под струей горячей воды на девушку внезапно нахлынули воспоминания о Говарде, о его безупречном смокинге, ослепительных ботинках и улыбке…
И тут случилось непоправимое. Ее длинные стройные бледно-розовые ноги разъехались на мокром кафельном полу и Салли упала, влекомая особенно сильным сегодня земным притяжением. Резкая боль пронзила всю ее ногу, и Салли потеряла сознание…
* * *
Очнулась Салли от резкой противной боли в ноге. Первой мыслью несчастной бедняжки было вызвать парикмахера, однако Салли взяла себя в руки и позвонила знакомому доктору Тампэксу прямо домой. Трубку взяла жена доктора.
— Хэллоу!
— Это доктор Тампэкс?
— Нет, это его жена. Доктор Тампэкс сейчас в душе. Мы занимались любовью… Ну, вы меня понимаете…
— Да-да, конечно, — Салли слегка смутилась.
— Мы только что поженились, и у нас медовый месяц…
— О, поздравляю вас, миссис Тампэкс!
— Мы хотим завести троих детей — двух мальчиков и одну девочку, — продолжала молодая женщина. — Как вы считаете, у нас получится?..
Спустя полчаса к телефону подошел сам доктор Тампэкс.
— Хэллоу!
— Это доктор Тампэкс?
— Да, а кто его спрашивает?
— Это Салли Пиггз, я звоню вам из душа, хотела поздравить вас с медовым месяцем!
— Спасибо, Салли! Мы тут как раз хотим завести троих детей! Двух девочек и одного мальчика!
— Доктор, я не очень хорошо себя чувствую… Ужасная слабость, я не могу выйти из душа. Не могли бы вы ненадолго прервать свой медовый месяц и осмотреть меня?
— Хм… — доктор Тампэкс был явно смущен, — не знаю, что скажет моя жена… Дело в том, что мы как раз занимаемся любовью… Впрочем, ладно! Ложитесь в постель и не двигайтесь, я скоро приеду!
Салли положила трубку и, обливаясь слезами, поползла в спальню.
* * *
Но до приезда доктора Салли ожидал еще один сюрприз.
— Доченька, я считаю, что тебе непременно надо наложить гипс, — затарахтела с порога немолодая, но еще крепкая, ядреная леди, в которой Салли без труда узнала свою мать, миссис Дороти Пиггз.
Последние десять лет миссис Пиггз жила отдельно от дочери в штате Мальчуган вместе со своим очередным мэн-френдом и названивала Салли по три раза в год.
— Но, мама, сейчас никто не носит гипс, — слабым голосом попыталась возразить Салли. — Это так старомодно!
— Ерунда! В кладовке на втором этаже у меня лежал отличный гипс, — продолжала мать. — Если ты его не выбросила или не переложила. Ты все время все перекладываешь.
— Ах, мама!!! Сейчас все носят русские аппараты от Илизарова!
— Этот гипс носил твой дедушка во время корейской войны. Когда война закончилась, он тоже хотел его выбросить, — доносилось со второго этажа. — Но я сказала ему: “Слушай, дэди! Кто знает, вдруг этот гипс нам еще понадобится?” И потом я тайком сходила к мусорному баку, достала этот гипс и спрятала… Да где же он?
Салли потеряла сознание. Когда она очнулась, возле ее кровати сидел доктор Тампэкс.
— Доктор, скажите, я смогу иметь детей от Говарда? — еле слышно спросила Салли.
— Вам лучше спросить об этом у Говарда, — улыбнулся в ответ Тампэкс.
Доктор оказался очень хорошим врачом. Он посоветовал Салли какое-то время не наступать на сломанную ногу и, наложив найденный мамой гипс, высоко подвесил ногу на блестящую никелированную растяжку. Нежные, но сильные руки молодого красивого доктора с аккуратно обгрызенными ногтями так ловко дотрагивались до тела молодой женщины, что дрожь пробегала по всему ее стройному загорелому туловищу.
— Доктор, — голос у Салли был низкий и бархатистый, а грудь высокая и шелковистая. Салли нравилась мужчинам и хорошо это осознавала.
— Да, Салли! — глаза доктора, казалось, проникают в самую потаенную глубину девушки, а звук его голоса, исходивший из-под чистого белого халата, порождал сладкую истому в низу живота пациентки.
— Доктор, скажите, это надолго? — глаза Салли подернулись слезами, а грудь ее взволнованно задрожала.
— Ко дню Благодарения заживет, — с улыбкой ответил доктор Тампэкс, сильными загорелыми пальцами поглаживая только что выписанный рецепт…
После ухода доктора Салли долго не могла успокоиться, и, не в силах вытерпеть боль в ноге, крепко заснула…
* * *
Салли тоскливо глядела на свое отражение в большом зеркале, висевшем на потолке ее скромной девичьей спальни. Беспорядочно спутанные ресницы, тени под носом, отросшие брови, помятые щеки…Заглянув под одеяло, Салли просто ужаснулась. Кое-как разбросанные ноги, одна вовсе без гипса, ногти, вот уже третьи сутки не знавшие перламутрового лака… Салли почувствовала, что ей срочно необходимо позвонить по телефону!
Однако даже двухчасовой разговор с лучшей подругой, Кимберли Скайлукер, работавшей диспетчером в аэропорту им. Индианы Джонса, не улучшил настроения девушке.
Больше всего Салли угнетало то, что она не может надеть модные сафьяновые туфли, которые ироничный Говард подарил ей на следующий день после перелома ноги. Конечно, одну туфлю она могла бы носить, но Салли крайне нелепо смотрелась в кровати в одной туфле.
Помимо обуви Говард прислал Салли целую корзину белоснежных бинтов. Он почему-то был уверен, что бинты очень помогают при переломах.
И, совершенно неожиданно для себя, Салли вдруг вспомнила, что Говард и сам год назад сломал ногу, и улыбнулась своим мыслям. Тогда, год назад, все получилось очень забавно. Говард залез на лошадь, а Салли испугалась, что там, на лошади, с ним что-нибудь случится, и пронзительно завизжала. Услышав визг Салли, лошадь ни с того ни с сего куда-то побежала, а потом встала на задние копыта. И как раз в этот момент Говард очень смешно и неловко упал на лужайку и сломал зачем-то ногу.
Потом лошадь совсем убежала, а Говард три месяца лечился от перелома, и в те чудесные моменты, когда они с Салли занимались любовью, он все три месяца очень смешно морщился и кряхтел. Салли снова улыбнулась своим воспоминаниям и сладко зевнула…
* * *
Нет, Салли не была одинока во время болезни. На третий же день к ней пришли подруги — Молли Уан, Холли Твайс и Полли Сикс — и стали наперебой расспрашивать:
— О, Салли, это правда, что теперь одна твоя нога будет гораздо короче другой? Ты, наверное, сильно поправилась от лежания в постели? И не мылась давно? Боже, как от тебя, должно быть, пахнет!
— Салли, ты ведь месяца полтора не сможешь ходить? — воскликнула Молли. — А в лучшем случае и два-три. Можно мы пока походим в твоих платьях? Я возьму себе розовое, Холли подойдет твой синий костюм, а Полли подберет себе что-нибудь из обуви, ведь у нее, как и у тебя, огромная нога…
Спустя две недели после несчастья с Салли к Салли зашел начальник Салли, чтобы проведать несчастную. Войдя в спальню, мистер Боссмэн снял пальто и, поозиравшись, повесил его на растяжку. Туда же он пристроил свой дипломат и пакет с большим апельсином для Салли. Больная улыбалась, крепко держась руками за спинку кровати, чтобы не уехать под одеяло с головой. Начальник смущенно присел на кончик кровати, посидел минут пятнадцать, тщетно подыскивая тему для разговора. Затем, отчаявшись, махнул рукой, встал, забрал пальто, дипломат, апельсин и быстро ушел, оставив Салли наедине с ногой…
* * *
Однажды раздался звонок в дверь. Салли, в коротком незастегнутом халатике, подползла к двери.
— Ах, кто там? — спросила она.
— Оу, мисс, вам передача от мистера Найсмена, — прокричал чей-то голос.
Салли приоткрыла дверь. Лысый мужчина откровенно пожирал глазами ее стройное девичье тело. Это был посыльный. Он с порога протянул девушке руки, в которых виднелся шикарный букет клевера в огромной плетеной корзине. Салли ощутила легкое покалывание в щеках. Это означало, что на них возвращался ее обычный румянец.
Поскольку Салли не могла вскочить навстречу посыльному, она сделала знак, чтобы он прошел в спальню и поставил букет на тумбочку, уставленную всевозможными лекарствами от переломов ног.
Посыльный послушно поставил букет, и Салли сделала ему знак, чтобы он уходил. Когда Салли делала этот знак, часть шелковой сорочки неожиданно взметнулась, и лысому мужчине стала видна часть упругого тела изможденной болезнью девушки. Вскоре посыльный ушел, оглядываясь через плечо, видимо в ожидании еще какого-нибудь знака или чаевых.
В букете Салли обнаружила визитную карточку Говарда с логотипом фирмы “Говард & Мовард Инкорпорэйтед”.
“Как это мило с его стороны!” — подумала Салли и, убаюканная этой мыслью, незаметно уснула.
* * *
Когда Салли проснулась, часы показывали время, а рядом с ней, на кровати, сидел и широко улыбался Говард Найсмен!
— О, Говард, как хорошо, что ты пришел! — пролепетала своими пересохшими от перелома ноги губами Салли.
— Я не мог долго не видеть тебя, — ответил Говард, — тем более, что Патрик отказался сегодня играть со мной в гольф, а Кристи не смогла пойти со мной на вечеринку к моему кузену… Ну, как ты, милая? С тобой все в порядке?
Говард говорил, задумчиво постукивая длинными загорелыми пальцами по саллиному гипсу.
— Может сходим вечерком куда-нибудь… Ах, да!.. — и Говард досадливо поморщился, глядя на некогда очаровательную ногу, изуродованную сероватым наростом дедушкиного гипса.
Однако уже в следующую секунду лицо Говарда озарила радостная улыбка.
— Ну, ничего, — вскричал он, стремительно вскакивая, — сейчас все будет окей!
Салли не успела моргнуть глазом, как Говард уже сменил наволочку, полил цветы, сбегал на улицу и пропылесосил лужайку, вернулся в дом и подстриг ковер, заменил фотографию саллиных родителей на свою, доклеил в коридоре обои… Салли смотрела на своего заботливого друга глазами, полными слез немой благодарности. Вот он схватил из-под кровати утку и понес ее в туалет. Внезапно он решил напоить Салли чаем.
“Какой он милый! Милый и смешной!” — думала Салли, глядя, как Говард по рассеянности поставил утку на огонь, а чайник засунул под кровать.
Нагнувшись под кровать, Говард на какое-то время исчез из поля зрения девушки, и в тот же миг Салли вновь почувствовала себя бесконечно одинокой. Впрочем, спустя всего секунду слегка запылившаяся голова ее возлюбленного вновь улыбалась ей.
«Ах, Говард, Говард!» — с нежностью подумала Салли, а тот тем временем подошел к выключателю и нежно прикоснулся к нему своими сильными мужскими пальцами. От этого легкого и вместе с тем уверенного прикосновения ток пробежал по проводам, и лампа дневного света, чуть помигав в нерешительности, озарила спальню ярким белоснежным светом. Это было великолепно!..
«Ах, Говард, Говард!» — снова подумала Салли.
А Говард в этот момент уже подбежал к больной и жадно припал к ее пунцовым губам влажной тряпкой, заботливо смоченной в прохладной воде.
О, Дженифер! — воскликнул он. — То есть, Салли! Как я люблю тебя!..
Из дженифериных, то есть саллиных глаз каскадом брызнули слезы радости, и девушка вновь уснула, на этот раз спокойным и счастливым сном. Заметив это, Говард наклонился над Салли, нежно поправил подушку на ее лице, затем на цыпочках вышел из дома и сел в машину.
Ему предстояло заехать за Вирджинией, чтобы вместе отправиться на отдых в Напалм-Бич.
Продолжение следует…
© 2001 «Красная бурда»
Рисунки Г. Андросова
1 комментарий